ну вот решил скинуть рассказюлек. они уже были на дврпг но мне пофиг ))) ибо что б для истории сохранилось, пусть и такое убогое.. а то помру я, а кто вспомнит обо мне?... хокута тока пустит скупую мужскую слезу... кстати мне там было лет 15 так что пафффас, нонконформизм, подростковый эпатаж и незнание предмета текста прилагаются)) вооошем джуст фор лулз, например.

Зверь, который живёт внутри

                                                                     Часть   1
                                                                           1

     Всё началось на прошлой недели. Во всяком  случаи так думал Сергей. Именно тогда, его друг и сокурсник уговорил его отправиться вместе с ним  на охоту. 
     Как и было уговорено, рано утром Сергей собрав необходимые вещи вышел из подъезда дома, где его уже ждала машина. Старенький УАЗ хоть и предвещал не совсем комфортную езду, зато имел больше шансов пройти по бездорожью, по которому собственно, основную часть пути они и собирались пробираться. Даже в городе дороги оставляли желать лучшего, а уж загородом, такое понятие как – дорога, казалось неким мифом, выдуманным  лишь с одной целью – вечно выклянчивать у спонсоров деньги на их ремонт.
     Именно поэтому, рискуя отбить себе и своему пассажиру разные части тела, Андрей, друг Сергея выбрал именно старый отцовский УАЗ, а не новенькую иномарку. Для таких испытаний она была не пригодна. Даже завидное японское качество рассыпалось в прах, сталкиваясь с российским бездорожьем. А иномарка могла  послужить для иных задач. Андрей выгонял её из гаража лишь иногда, когда по вечерам катал своих подружек.
     Выйдя из подъезда Сергей ещё некоторое время постоял оглядываясь вокруг. На дворе была уже середина августа, так что по утрам становилось всё прохладнее. Капли россы виднелись на траве, а начинающие желтеть листья, медленно подрагивали при дуновении ветра. Небеса пока приветливо улыбались проснувшемся светилом, однако далёкая туча не предвещала особых благ.
     Именно таким запомнилось Сергею то утро, немного морозное и свежее, как и ветерок треплющий его волосы. На миг всё застыло, словно кто то могучий и невидимый направил на мир объектив фотоаппарата. Сергей даже вспомнил при этом как любил в детстве носиться с «полароидом» свого отца, и фотографировать всё что заинтересует его детский, любопытный взор. Проблеснувшая вдалеке вспышка молнии лишь увеличила сходство в с фантазируемым объектом.
- Чего застыл? – Недовольно проговорил Андрей высунувшись из окна машины –Ехать пора. А то только к вечеру доберёмся.
- Не разу ты не романтик – медленно отрывая взор от окружающего его мира ответил Сергей – красиво ведь.
- ты вот чересчур романтичен. Пока красотами любоваться будешь, медведю в пасть попадёшь.
- там и медведи водятся? –с просил Сергей.
- нет. Медведей там не наблюдается. Хотя один фиг, собравшись большой компанией, и суслики тебя растерзать могут.
     Сергей улыбнулся. Занудство и пессимизм Андрея порой сводили его с ума, и такие моменты когда он шутил, были довольно редки.
     В принципе они были противоположностями, которые как известно притягиваются. Андрей Викторович Курин был невысокого роста, зато крепко сложен  и довольно широк в плечах. Настроен он был обычно меланхолично, от чего его лицо с глубоко посаженными голубыми глазами казалось мрачным и задумчивым.
     Однако это не в коей мере не мешало ему частенько пребывать в многолюдных и весёлых компаниях, в которых он являл великолепный контраст основной массе народа.
     В отличии от него, Сергей Нестеров сторонился больших скоплений людей. Они как бы давили на него своими эмоциями, заставляли его растворяться в своей массе. Этому он предпочитал тихое препровождение времени за компьютером или книгами. Но как не странно, видя их двоих, именно Сергея принимали за человека отдавшего свою тело и душу  во власть пороков современности. 
     К таким вещам как охота или рыбалка, особого энтузиазма он не проявлял. Однако Андрей сумел так достать его со своей идеей, что у него уже не было сил отказываться. Тем более что это могло ему вполне понравиться, а так как были летние каникулы, он мучился от безделья, а тут всё же было бы новое занятие.
     Так как отец Андрея имел хорошие знакомства, молодые люди могли не беспокоиться о лицензии и прочих документах необходимых простым смертным для подобного рода деятельности. Местный егерь был хорошим знакомым  Дмитрия Александровича, отца Андрея. Да и с главами служб, обычно следящих за тем, что бы не возникало нарушений в подобных делах, он часто парился в бане. В принципе, особо ретивые стражи леса и могли поймать  парней, однако вероятность такой встречи была крайне мала, и не особо их заботила. Единственным о чём их ещё вчера предупредил Дмитрий Александрович было то, что в лесу видимо завелись волки, которых там уже давно не видели. Об этом говорили несколько растерзанных туш зверей найденные в лесу. Ребята же не придали этому особого значения, и махнув рукой, жестом указали на ружья.
     Усевшись поудобней на заднем сидении, Сергей попытался заснуть. Однако прыжки машины при попадании даже в самую небольшую яму, постоянно вырывали его из объятий сна. При этом он полностью не просыпался, и как бы витал между сном и реальностью. В конце концов не выдержав подобной пытки, немного приоткрыв глаза, он спросил у Андрея сколько осталось ещё ехать, на что тот ответил что «уже почти». Как оказалось, пока Сергей пребывал в мире грёз, и недолгих пробуждений, они проделали большую часть пути, а с начала их пути прошло уже несколько часов.
     Попытавшись сфокусировать свой ещё сонный взгляд на окружающей их местности Сергей увидел сосны которые могучей и величавой стеной шли вдоль их пути. Кроме того, туча, которая ещё утром казалось такой далёкой и безобидной, сейчас заслонила собой всё небо, угрожая пролиться дождём.
     К тому времени, когда проехав оставшуюся часть пути, и укрыв машину неглубоко в лесу, они пошли дальше на своих двоих, дождь начал уже накрапывать. Пока это был лишь небольшой, спокойный дождик, но вскоре он возможно мог обратиться ливнем над головами беспечных путников.
     Где то там, чуть дальше в глубь леса, их ожидала небольшая изба, построенная неизвестно кем, и неизвестно кем оставленная сейчас на произвол судьбы. Иногда, люди охотящиеся здесь использовали её как временное укрытие от непогоды или нагнавшей их в пути ночи. Изготовлена она видимо была довольно давно, ибо была на удивление прочна, хоть и время оставило свой отпечаток в виде небольших трещин и пыли. Именно туда, по совету отца Андрея, бывалого охотника они сейчас и направлялись. Необходимо было разложить вещи, приготовить их для предстоящий охоты, а так же переждать непогоду.
                                                             2

     За приготовлением обеда, и подготовкой к охоте парни не заметили как стемнело, дождь шёл уже 5 час,  а тучи скрывающие небо казалось стали ещё темнее. Они словно бы решили сегодня не выпускать их на охоту, скрыв от них и без того  исчезающее за горизонтом светло. Так Сергей на охоте был первый раз, а Андрей охотился раньше только с отцом, и следовательно опыта у них было мало, они решили сегодня заночевать в избе, а завтра с утра пораньше всё таки отправиться на охоту. Из за неудавшейся охоты, в доме повисло некое напряжение, и что бы хоть как то снять подавленность, Андрей вытащил из сумки бутылку коньяка, припасённую на окончание охоты. Разливая по припасённым рюмкам огненную воду, Андрей заметил, что если до завтра дождь не прекратиться, не будет иного выхода как вернуться обратно. Находясь в вдалеке от города, у них не было возможности воспользоваться мобильными телефонами что бы предупредить родителей о задержке, а если завтра к вечеру их не будет в городе, отец Андрея мог устроить большой переполох среди органов правопорядка, и отправить их на поиски пропавших. Когда же они нашлись бы, Андрея ждало серьёзное наказание за такую глупость и нерасторопность. А своего отца Андрей боялся, и на его гнев нарываться не хотел.
     Вскоре выпили по второй, и плохое настроение совместно с пессимизмом и апатией уступило место веселью. Молодые люди долго сидели и болтали о всяких пустяках, коротая этим неудавшийся вечер. Ближе к ночи бутылка полностью опустела, а мысли занимала только предстоящая охота, и уже неважно стало что сегодняшний день прошел зазря, и провели его они не в лесу, в поисках добычи, а за столом, поглощая коньяк.
- если до утра дождь закончится – немного нетрезвым голосом в очередной раз повторял Андрей – то всяко кого ни будь подстрелим. Не обязательно там крупного зверя. Для начла и белка, ну или там заяц сойдёт.
- В зайцев с кроликами я могу и у деда на дачи пострелять – отмахнулся Сергей – это не интересно.
- Ну уж извини – Андрей как бы прося прощения, театральным жестом развёл руки – Чем богаты тем и рады. Тем более что ты у нас охотник матёрый. Не один раз уж медведя голыми руками брал.
- Казань брал, Астрахань брал – Сергей начал загибать пальцы на руках – Медведя?... Нет, медведя не брал.
     Вдоволь посмеявшись, слегка охмелевший Сергей поднялся со стула, ему захотелось подышать свежим воздухом. В городе, воздух был загажен смогом фабрик и машин, тем более нельзя было упускать шанс даже лишнею минуту провести на природе, где воздух был свеж и чист.
- ты куда? – спросил друга Андрей
- Да выйду подышать, ты тут весь воздух перегаром испортил – пошутил Сергей.
- Пошёл ты – махнул рукой Андрей. Потом добавил – Далеко не ходи. Заблудишься, или суслики всё же загрызут. Говорят они пьяных не любят
Уже подходя к двери Сергей улыбнулся и на миг остановился. Вспомнились слова Андрея, о том,  что если дождь кончиться их обязательно ждёт богатая добыча, и в принципе размёр её не имел какого то особого значения. Даже если бы они завтра подстрелили мышь, Сергей бы мог считать себя настоящим охотником. Для него был важен сам факт того, что этот зверь убит им, а мелочи его не волновали. Всё упиралось в проклятый дождь который не выпускал их из избы.
     Но когда Сергей вышел во двор, он с облегчением увидел что дождь прошёл, а тучи, которые казалось даже более чёрные чем ночное небо медленно уползают в сторону. В пока ещё небольшом разрезе туч, стали видны звёзды. Далёкие и холодные.
     Сергей стоял и смотрел на небо, на эти огненные точки, которые казалось готовы были своим пламенем заморозить любого дерзнувшего прикоснуться к ним. Сам не зная зачем, Сергей поднял руку, и прищурившись, попытался схватить пальцами один из огоньков. Где то рядом запел сверчок. А он всё стоял держа между большим и указательным пальцами звезду.
     Сколько он так простоял, не знал даже сам Сергей. И возможно полупьяная дрёма ещё долго не выпускала бы его из своих объятий, однако некое приглушенное рычание вмиг вернуло его к реальности. По характеру звука, Сергей понял что рычание это издаёт отнюдь не суслик, которыми его пугал Андрей. В мозгу сразу нарисовался образ растерзанных животных которыми их стращал Дмитрий Александрович, и слова о волках поселившихся где то в лесу. Рычание же, хотя ещё и далекое, постепенно приближалось.
     Сергей резко развернувшись на сто восемьдесят градусов кинулся к дому. За считанные секунды добравшись до него, он буквально влетел в избу, и начал взглядом искать Андрея
- Андрюха! – Сергей старался говорить тихо, но явное возбуждение не позволяло сделать это. В результате получился некий полукрик полухрип – Андрюха! Там волки!
Но ему не кто не ответил. Дом был пуст. Сергей с ужасом осознал что видимо более охмелевший Андрей, последовав примеру своего товарища вышел из дома, и где то бродит сейчас. Оба ружья лежали там где они их и оставили, следовательно он был  не вооружён когда уходил, а это в свою очередь значило только то, что находится он куда в большей опасности чем сам Сергей.
     Схватив ружьё, Сергей начал искать патроны, они должны были лежать где то в глубине сумки, и время пока он их искал и доставал, показались ему вечностью. Когда же Сергей наконец достал их, удач вновь отвернулась от него, предательская дрожь в руках подвела его. С глухим звуком,  патроны рассыпались по полу, а Сергей опустившись на колени, при этом так и не выпустив из руки ружья пытался поднять хоть один из них.
     Вновь послышалось рычание, которое казалось уже не столь далёким, а затем, зверь громко и протяжно завыл. На секунду Сергей замер, в этот момент он наверное более всего напоминал одну из восковых фигур, выставки которых часто приезжали в его город. Все  сходилось с этим. И пустой, остекленевший взгляд, и побелевшая, словно мёртвая кожа. Лишь невероятным усилием воли Сергей снял с себя этот паралич и его одеревеневшие пальцы вновь заскользили по полу.
     Наконец, несколько патронов хоть и с большой неохотой, но всё же легли в его ладонь, и постаравшись сконцентрироваться он сумел зарядить ружьё, не выронив их в очередной раз. В этот момент вновь послышалось рычание. Как показалось Сергею злое и немного раздраженное. Самым плохим в этом было то, что в этот раз оно раздалось недалеко от его уха. Жизнь промелькнувшая перед ним показалась скучной и обыденной. Так много ещё предстояло сделать. Столько было впереди, пусть и не всегда хорошего, но уж явно уж лучшего чем быть переваренным волком. А после, его останки будет лежать подобно тушкам тех незадачливых зверей, а лесничий  будет рассматривать их  и после рассказывать Дмитрию Александровичу, о том что волки совсем распоясались и надо бы с мужиками собраться и пойти их отстреливать. Такая перспектива явно его не прельщала. Сергей почувствовал гнев, даже ярость от того, что он, царь природы будет на ужин съеден какой то дикой собакой. Издав рычание, которое хоть и было жалкой пародией раздававшегося из за спины, Сергей как мог быстро перекатился в сторону и направил ружьё на стоявшего волка. Вернее он ещё не видя своего ночного гостя думал что это волк.
     Несколько раз Сергей бывал в зоопарке, и видел как в клетках, больше похожие на жалких дворняг чем на волков, сидят и смотрят в пустоту серые, с грустными глазами существа.
     То что стояло перед ним на фоне открытой двери и звёзд, украдкой подглядывающими за разворачивающийся картиной, волком назвать было нельзя. Даже в фильмах волки выглядели несколько иначе. По крайней мере росту в них было меньше двух метров, а ходили они на четырёх лапах а не на двух.
     Существо стоявшее на пороге имело форму гуманоида, имело пять пальцев и два глаза. Но даже в кромешной темноте спутать его с представителем рода homo sapiens было невозможно. Слишком много звериного было в нём. Морда, хоть и имела отдалённо человеческое строение, своим конусом гораздо более походила на волчью, а тело было покрыто тёмной, свалявшейся шерстью.
    Некаторе время они смотрели друг другу в глаза, а потом, резким, неуловимым движением зверь прыгнул занося лапу для удара. В тот же миг Сергей выстрелил и дернулся в сторону. Пуля ударившая в грудь существа, немного изменила траекторию его прыжка, и вместо того что бы всей массой обрушиться на Сергея, оно лишь вскольз ударило его лапой. Удар показался Сергею не сильным, во всяком случаи он его почти не ощутил, и уже подумал о том что бы перезарядить ружьё, однако внезапно нахлынувшая тьма накрыла его сознание.

                                                                      3
      Прошедшая после этого неделя, показалась Сергею кошмаром. Слишком много необъяснимого произошло за эти семь дней.
      Сейчас, Сергей смотрел на медленно уходящее за горизонт солнце, и в его лучах словно бы искал ответы на мучающие его вопросы.
      С уже пожелтевших деревьев вовсю падали листья, образуя некий багряный ковёр который грустно хрустел под ногами прохожих.
       Он сидел и вспоминал.

          4
      Первое что бросилось в лицо Сергею, когда он открыл глаза, было испуганное лицо его друга. Лицо его почему то было оцарапано и выражало явный страх.
- Серёг – Внимательно вглядываясь в его глаза произнёс Андрей. – Ты бы ружьишко то положил где взял.
      Только сейчас Сергей заметил, что руки его мёртвой хваткой вцепились в ружьё. Костяшки пальцев даже посинели, словно бы он пытался душить неведомого врага. Наступало утро, и первые солнечные лучи, хотя ещё и в малых порциях, но уже решительно старались проникнуть в комнату.
- А за чём я его брал? – Спросил он товарища.
- А я откуда знаю? – Андрей, убедившись что пробудившийся друг, не имеет злых мыслей на его счёт, с облегчением отошёл к зеркалу, и принялся там разглядывать своё лицо – Смотрю, лежишь. В руках ружьё. Думаю всё, допился парень. С ружьишком по хате носиться, чертей пугает.
      От этих слов Сергею стало плохо. Начинала вспоминаться какая то картина из прошедшей ночи, причём, видимо не самая приятная.
- А ты где был? – спросил Сергей – чего рожа такая исцарапанная?
Андрей, уже смазывающий перед зеркалом царапины какой то мазью грустно улыбнулся.
- Да видишь ли – начал он – вышел я по малой нужде,

Руины былого
        Стали сёстрами любовь и боль
            Друг клинок заносит за спиной
            И спасать слишком поздно     
        Мир где платит за воздух люд

           Краски смешаны где смех, где стон?   
       Где калечат на глазах мадонн
          Где за ложь восхваляют
          А за правду проклинает люд                                   
                                                            1
      Андрей Николаевич проснулся как всегда за несколько секунд, до того как прозвонит будильник. За все эти годы в нём уже выработался некий рефлекс, который каждое утро, в одно и тоже время заставлял его пробуждаться не зависимо от того где бы он не находился, и как поздно бы он не уснул. Даже если бы он заснул за мгновения до того как наступал этот «час икс», он тем не менее всё равно бы пробудился в тот самый миг, когда мозг посылал команду. Эта способность вызывала в нём некую гордость, возвеличивая его в своих глазах, и как бы давала возможность смотреть сверху вниз, с неким покровительством и сочувствием старшого брата, на опоздавших в кантору.
     В принципе будильник был ему как таковой не нужен, однако перспектива однажды утром не проснуться в нужное время пугала его куда больше чем нервировало ненужное уже дребезжание опоздавшего механизма.
     Конечно, можно было ставить механический будильник раньше срабатывания биологического, но это бы во первых, лишало бы его права подходить каждое утро к зеркалу и гордо подняв голову любоваться столь совершенным организмом. Во вторых он не смог бы со снисходительной усмешкой хлопать будильник отключая его, и таким образом был бы лишен очередной победы своего организма над механикой.
       Сама же возможность не придти вовремя на работу приводила его в панический ужас. В конторе были люди умнее, сильнее, красивее его. Но! Все они периодически опаздывали. Андрею Николаевичу же, не обладающему в принципе не какими талантами, оставалось только утешать себя тем что он хотя бы являет собой эталон пунктуальности.
       Кроме этого, опоздавший, лишался определённого процента заработной платы. Не явившийся во время дважды, терял ещё некоторое количество денег, причём каждый последующий штраф возрастал в геометрической прогрессии.  Плюс к этому, был определённый шанс не получить положенных каждому трудящемуся талонов на питьевую воду.  Слава Вождю, самому Андрею Николаевичу не когда не приходилось пить зеленоватую, тягучую жидкость, видимо по ошибке гордо именуемую водою, текущую из крана на кухне. Однако он был прекрасно наслышан о тех глупцах, и нарушителях установленного Режима, коим это приходилось делать довольно таки часто. Итогом было изменение генов, и как следствие, у данной особи получалось не совсем приемлемое для Великой Страны потомство. Мудрое руководство обычно уничтожало таких детей, либо отдавало их для опытов столь необходимых для развития и процветания Великой Державы. Сам Андрей Николаевич не был женат, детей у него тоже не было. Но сама перспектива появления на свет, от «той единственной», некоего монстра, не слишком радовала его.
      Если вы читали внимательно, и поняли, что непробуждение в назначенное время стало для нашего героя некой фобией, вы наверное сможете понять весь ужас его состояния, когда однажды утром он проснулся и понял что опоздал. С этого в принципе и начинается история….

                                         2

Нет Черней души воспевшей лесть
Свят сложивший оду в твою честь
Что есть свет, и где здесь тьма?
Не ответит и сама Судьба
             
…. Сладкий сон, в коем Андрею Николаевичу было дано повышение, с последующим обязательным банкетом, бывал прерван тревожной мыслью.  Она как троянский конь закралась в самый интересный момент, а именно когда Андрей Николаевич намазывал на дрожжевой хлеб, чёрную соевую икру. Мысль эта больно ударила его, и вызвала непроизвольное сокращение мышц, в результате чего, тело свела судорога.
      С ужасным криком он проснулся, ибо уже понял. И наплевать было ему на штраф за громкие звуки в не положенное для веселья время, и даже на то, что предприимчивые соседи уже сделали донос ради выплаты мизерного вознаграждения. Ибо он понял. Однако была ещё какая-то, пусть призрачная надежда что это просто кошмар, что он ещё не проснулся. Но длилась это состояния балансирования над адом и раем не долго. Стоило ему повернуть голову как его сердце замерло. Он действительно Опоздал. Предатель будильник ехидно смотрел на него, и казалось Андрею Николаевичу что он даже немного раздулся от собственной важности, перехитрив наконец человека. Секундой позже, механизм разлетелся осколками стекла и металла ударившись о стену куда его пустила слабая до сели и хрупкая рука его незадачливого хозяина. Из за стены немедленно раздался голос.
- Андрей Николаевич Тимошин – со злобой произнёс сосед за тонкой,  пластиковой стенкой – я вынужден буду сообщить Жилищному управлению о вашем хулиганстве, и думаю комитет жильцов попросит поставить вопрос о вашем выселении. Если вы думаете что вам всё позволено….
- А не пойти ли бы тебе на …. – прорычал Андрей Николаевич, ибо сейчас в нём появилось желание аннигиляции всего и вся. Казалось древние предки его, когда то бесстрашно плавающие по морям, а в боях доводящие себя до состояние дикого зверя, говорят сейчас устами своего не уродившегося потомка – Я и тебя гнида, и комитет твой  драл.
      Более из  за стены возгласов не было, зато явственно слышалось как кто то набирает телефонный номер, и вкрадчивым лобызательным голосом что то шепчет в трубку. «Уже сдаёт - подумал Андрей Николаевич – Ну нечего, ещё посмотрим кто кого сдаст».
- Эй, Селезнёв – нарочно громко проорал он – кто там у тёщи самогон варит из сои спёртой, этой самой тёщей из родного колхоза?
      За стеной послышался сдавленный вскрик.
- Урод – грустно произнёс Селезнёв ложа трубку
- Контра – ответил Андрей Николаевич в первый раз, за это ужасное утро улыбнувшись.
                                                 3
Сбросило ветром повязку с лица
И в глаза свет ударил бичом
Оказалось, маньяк заменял вам отца
А народ был послушным скотом
Все изменилось в прозревших глазах
Кто был крысой - стал тигром и львом
Ты не предатель, ты жил в дураках
И таких миллионы кругом...
...ответь
Что вам мешало прозреть?
Что же случилось с мечтой
Сделать для всех рай земной?

Оглянись назад
Там застыл закат
Черно-красной застыл полосой
Впереди - туман
Позади - обман
Что вы сделали с вашей мечтой?

      На этом однако вся радость и закончилась. Ибо Андрей Николаевич, с горя на этот раз, решил подойти к зеркалу, чтобы узреть первый раз за всю жизнь свою ничтожность. Он ещё думал о возможности потерять талоны на воду, когда взглянул в зеркало. В следующий миг он забыл о воде. Забыл даже о канторе, где его дожидались около часа. Сердце его замерло, и он словно во сне ещё подумал, что может это и хорошо, что он умрёт, вот так, в принципе даже быстро, помучившись всего несколько минут.
      Из зеркала на него глядело отнюдь не гладко выбритое и слегка помятое после сна лицо. Он бы сейчас с радостью согласился на заросшее и измятое словно картофельное пюре из сои, приготовляемое его мамой при жизни, лицо. Всё было значительно хуже. Вместо двух, глубоко посаженных глаз, на него глядело три, казалось готовых вот – вот выпасть ока. Цвет лица был бледно голубым, а формой оно напоминало кирпич. Тело тоже не далеко ушло. Всё покрытое волдырями наполненными некой прозрачной субстанцией, оно более всего походило на одного из персонажей картин Дэвида Хо, старинного художника некоторые картины которого выставляют ещё в музеи «устаревшей и враждебной мерзости».
      При этой мысли Андрея Николаевича немедленно вырвало, но так как пища уже успела со вчерашнего вечера перевариться, из желудка хлынуло лишь немного сока, обжигающего и дурно пахнущего. За стенкой вновь послышалось недовольное ворчание, однако более жёстких мер не последовало. Селезнёв прекрасно понимал чем грозит обвинение в «расхищении народной собственности».
       Андрей Николаевич упал на колени, и ещё раз попробовал изрыгнуть жалкое содержимое своего желудка, словно вместе с желудочным соком исчезнет и это ужасное видение в зеркале. После нескольких неудачных попыток, всё ещё преклонив колени и обхватив ставшую ненавистной голову руками, Андрей Николаевич начал думать. А так как он был по профессии счетоводом, причём счетоводом из «Канторы», мысли его были направлены в сугубо логическом русле. «Я сошёл с ума – думал он – и именно из за этого не проснулся вовремя. Видимо в мозгу вывалился некий винтик, и из – за этого вся конструкция начала рушиться. От чего именно это произошло теперь не важно, важно лишь то, что выдавать себя нельзя. Ведь приказ Вождя гласит: «Всех помешанных, всех имеющих какие либо уродства в психике иль в умственном развитии следует уничтожать яко зверей диких, ибо одна овца хворая, может погубить стадо всё, а стадо бешенное может напасть на пастыря Своего и Вождя обернувшись волками в шкуре агнца. Таков приказ Мой, Великого Вождя вашего, и пастыря, а также верховного комитета КПВД».
      Да, не выдавать себя не в коей мере – грустно подумал Андрей Николаевич – Буду жить как раньше, вот только в зеркало смотреть поменьше надо, не долго ведь так и от голода помереть, всякий раз увидав в отражении свою гнусную рожу, и выплёскивая проглоченную пищу. Всё как раньше – мысленно утешал себя Андрей Николаевич – я такой же человек, но чуть – чуть больной, самую  - самую малость. Атак в принципе м вовсе нормальный, главное на свою рожу не смотреть.
       С такими мыслями  Андрей Николаевич начал одеваться, благо что все вещи у него были аккуратно сложены в шкафчик, и не пришлось долго искать, ну например левый носок, кои его сосед обычно закидывал под кровать а после, каждое утро, громко и смачно ругаясь не мог найти. Быстро одевшись,  Андрей Николаевич, понуро опустив голову быстро пробежал мимо зеркала, и выскочил на лестничную площадку, а от туда уже вышел на улицу.

                                                        4
Крылья есть у всех
У каждого свой путь наверх
Есть у каждого своя
Дорога в никуда

      На улице лил дождь. Да и не дождь вовсе а настоящий ливень, и Андрей Николаевич уже собирался было вернуться домой, и взять в дорогу зонтик, но после справедливо решил, что на дождь можно будет свалить своё опоздание. Конечно это едва ли  спасло бы его от гнева начальства, но был хоть какой то, пусть и совершенно мизерный шанс, что это самое начальство смягчиться увидев мокрого и обрюзглого Андрея Николаевича, и не станет лишать его процентов заработной платы, а Андрей Николаевич, встанет возле шефа вытянувшись стрункой и потупив взор запричитает: «Вот, под дождь попал, транспорт вовремя не подошел, промок я весь, скоро загриппую, наверное». И быть может тогда начальство сжалиться над бедным тружеником, и подмигнув скажет: «Ну что вы, что вы уважаемый  Андрей Николаевич, вы же наш образцовый работник. Опоздали, ну и ладно. Идите обсохните, а после, принимайтесь за работу». От таких мыслей Андрей Николаевич даже заулыбался, и на некоторое время позабыл об утреннем ужасе смотревшем на него из проклятого, ненавистного ему теперь зеркала. Сейчас он был весь в мечтах, и посему долго не замечал некоторых особенностей утреннего города.

                                                        5
Завтра будет скучно и смешно
Это не больно, просто вчера был день
Завтра будет вечно и грешно
Это не важно, важен лишь цвет травы
Соль рассыпана на ладонь
Она рассыпана на ладони
Мышеловка захлопнулась...

       Город был пуст. Лишь немногие прохожие, закутанные в длинные плащи, с наброшенными на голову капюшонами, словно одинокие призраки скользили по мокрому асфальту. Да проносились мимо изредка, чёрными тенями стрелы транспорта, словно тени давно забытых гротеских чудишь, сбежавшие из музеев кои сохранились ещё в «неправильных» капиталистических странах.
       Андрей Николаевич долгое время не обращал не какого внимания на данную странность. И в самом деле, ведь на улице лил дождь, да и не просто дождь, а настоящий ливень орошал сейчас Столицу «Великой Державы». Словно стрелы, он выпускал в землю свои холодные капли, и стрелы эти попадая в бегущего по пустым, и видимо от свинцовой гущи облаков казавшимся мрачными улицам, причиняли боль  Андрею Николаевичу.
       Впрочем с работой ему всё же повезло, так как находилась она не так уж и далеко от его квартирки, и при быстром темпе дойти до неё можно было за десять, ну или самое большее пятнадцать минут. А если уж бежать, то и того быстрее.
      Вот и летел сейчас Андрей Николаевич на той скорости, которому ему максимально позволяло его немолодое уже тело, и постороннему наблюдателю, если бы таковые были сейчас в достаточном количестве на улицах, показалось бы наверное, что одна из множества молний, сверкающих сейчас на пепельном небосклоне, сорвалась к земле, и летит, словно бы так, что капли дождя не могут добраться до неё, и в бессильной злобе бьются оземь.
      Но как и был уже сказано, людей на улицах было не слишком много, а те кто и был, старались почему то не смотреть на Андрея Николаевича, да и вовсе обходили его стороной. Но ему сейчас они были безразличны, так же как и он для них был некой безличностной оболочкой.
      И наверное  так и добежал бы наш герой до своей работы, не особо грустя по поводу утреннего эксцесса, если бы не произошла ещё одна странная, и уже страшная вещь, из – за которой, бежавший во всю прыть  Андрей Николаевич споткнулся, и кубарем покатился по тротуару, впитывая в свою и без того мокрую одежду содержимое бесчисленных луж.
       А произошло вот что.  В очередной раз, выискивая на тротуаре более сухое место,  Андрей Николаевич случайным образом глянул на одинокого прохожего бредущего неизвестно куда. Прохожий весь был закутан в плащ, и только рука его на секунду выглянула из массивного кармана, видимо что бы поправить что то в складках своей одежды. И в этот самый миг Андрей Николаевич издал нечеловеческий крик и упал. Но лежал он не долго, ибо решил сейчас же догнать прохожего. Поднявшись на ноги он оглянулся по сторонам в поисках того, кто его так напугал, боясь что он успеет скрыться в неизвестном направлении. Но тот вовсе не собирался удирать, а шёл так же как и раньше, размеренно и понуро. Не  отдавая себе отчёта в том что он делает, Андрей Николаевич подскочил к прохожему и резким движением руки скинул с его лица капюшон. Он не знал верить или нет увиденному.
       Словно бы всё повторялось, и вновь перед ним возникло ужасное видение из зеркала. Только не три, а четыре глаза с ужасом и отвращением уставились сейчас на него, а цвет лица покрытого гноящимися струпьями был ярко красным. Человек уставился на него и что то на выдохе прошептал, попятился, проворно при этом накидывая капюшон, когтистой, трёхпалой лапой которая давеча так напугала Андрея Николаевича.

                                         6

Партии нашей слава!
Пройдя, поклонись обкому!
Да здравствует наша держава,
Великие наши законы!

В жизнь - Ильича заветы!
Вперед, с нами алые стяги!
Все мы за мир в ответе!
Поднимем повыше флаги!

      Под неуютным дождём, на промокшей скамейки, вглядываясь в хороводы туч, сидел Андрей Николаевич. На устремлённое к небесам лицо, падали тяжёлые, липкие капли, однако это уже не волновало Андрея Николаевича. Целый калейдоскоп мыслей извивался волчком в его больной голове, и  мысли эти хорошими назвать можно было бы лишь с большой натяжкой. Ну например в данный момент в нашем печальном герое возникла мысль о самоубийстве. Мысль немного повертелась, а потом уступила место другим, ещё более мрачным фантазиям. Вспомнился почему то сосед, который всячески пытался оклеветать и подставить Андрея Николаевича. Но наш сумасшедший давно понял это, как понял то для чего он это делает.  Селезнёв просто хотел выжить его с квартиры, чтобы после, эту самую квартиру, видимо ещё более изощрёнными махинациями заграбастать себе. Андрея Николаевича  же, всегда успевал вовремя помешать  Селезнёву в его коварных, мерзких планах, как например он сделал это сегодня утром, и видимо только поэтому был до сих пор жив.
      И во сейчас почему то вспомнилось всё что этот проклятый Селезнёв ему сделал, все его гадости и стукачества, и так захотелось убить его, что Андрей Николаевич тихонько зарычал. Только не дюжее самообладание позволило ему отбросить эту мысль.
       Вскоре однако, первый шок стал понемногу проходить, а раздумья начали выстраиваться в некие связные формы, и наполняться логикой.  Андрей Николаевич сидел под дождём и размышлял.

7
Обещает быть весна долгой.
Ждет отборного зерна пашня.
И живем мы на земле доброй.
Но нас нет, нас нет, нас нет, нас нет...
Партия - ум, честь и совесть эпохи.
Здорово и вечно!

Итак Андрей Николаевич сошёл с ума.  Он в принципе понял это давеча, но не знал он что в такой степени. Одно дело видеть себя в зеркале неким чучелом, это не так уж и страшно, со временем можно привыкнуть. Но! Но как же смотреть в лица других людей, каждый день, каждую секунду видеть этот ужас.

                                                          Чат   
                                                       Пролог

Липкие хлопья снега медленно летели к земле. Мерцающая в свете звёзд, холодная вата накрывала собой, словно одеялом чернеющие до того улицы.
      Люди ждали первого снега и он выпал. Однако своим количеством он переплюнул самые смелые надежды детворы, которая днём  весело резвясь играла в снежки. Дети уже налепили достаточное количество снеговиков что бы быть полностью удовлетворенными пришедшей зимой, и ждать весны, но снег всё падал и падал.
      Метеорологи со стыдом разводили руками, и робко оправдывались тем, что видимо некие аномалии вывели аппаратуру, и именно поэтому пришедший неведомо откуда циклон не был вовремя замечен. По их мнению на улице должно было быть солнечно и тепло. Но снег всё падал. Пять дней, не прекращаясь ни на минуту, он уже успел унести с собой жизни людей.
      Первое время, любители скорости не обращали внимание на предупреждения о гололёде. Они продолжали выписывать лихие виражи, слетая с дороги или врезаясь в проезжающие машины. Наверное жертв было бы больше, но вскоре именно снег принёсший беды, их и остановил. Просто к вечеру пятого дня его было уже столько, что не многие машины могли проехать по образовавшимся сугробам. Попытки  очистить дорогу при помощи уборочной техники давали мало результата. Средств просто не хватало для обеспечения целого города, и в итоге было принято решение убирать снежные барханы только на наиболее важных для социума дорогах.
      Подобные меры привели к тому, что большинству населения приходилось сидеть по домам, и только те несчастные что работали при наиболее важных для города местах вынуждены были пробираться через мириады падающих снежинок. Город на какое о время был парализован. В школах не звучали звонки,  а в церкви не собиралась паства.
      Лишь к концу девятого  дня, тучи хоть и не отпустившие город из под своей пяты, и ещё хмуро вглядывающиеся в глазницы окон, всё же перестали извергать из себя потоки белесой пыли. Город же, начал медленно оживать.
       Вскоре дети вновь вышли из своих порядком надоевших им жилищ, и вновь как тот первый день принялись лепить снеговиков, а взрослые снова заспешили на работу. Всё стало как раньше. Город жил.

                                                 Глава  1  айскэт

      тёплые струи воды омывали тело. Несколько минут тепла в этот холодный вечер. Наконец окончив омовение, она вытерлась полотенцем и неспешно одевшись прошла в свою комнату. Компьютер находившийся в ждущем режиме мгновенно отреагировал на прикосновение руки. Экран нехотя моргнул и комната до этого погружённая в сумрак осветилась мягким светом.
       День прошёл удачно.  После столь долгого, вынужденного просиживания дома, она вдоволь насладилась вечерней прогулкой. Город уже начал выходить из спячки, и люди пока ещё с опаской, но всё же бродили по городу. Лишь в немногих районах снежные барханы полностью блокировали движение. Однако в таких местах она и не гуляла, так что это не особо её расстраивало.
        В определённом месте её уже ждал парень. Поговорив о ненужных мелочах, они ещё долго бродили по городу. Всё было просто замечательно. Ведь так хорошо после стольких дней разлуки встретить любимого человека,  и просто гулять, державшись за руку, и молчать. В такие моменты слова не особо важны. Молчание значит порой гораздо больше чем слова.
        Всё было хорошо. Только случайный взгляд брошенный в небеса, в свинцовую кашу облаков, почему то внушал опасение. Что то в них пугало. Не найдя объяснение своему страху, она лишь сильнее сжимала ладонь парня, и списывала всё на депрессию.
         Погуляв некоторое время, парень прошёл с ней до подъезда её дома, и там поцеловавшись они расстарались. Ненадолго. Всего до завтра. Но в момент расставания, когда он с улыбкой помахал ей рукой и повернулся, от чего то стало плохо. И без того холодный день стал как бы холоднее. Холод растекся по всему телу неожиданно проник в основание позвоночника,  и там свернувшись в комочек засел не желая уходить.
         Позже, тёплые струи воды немного помогли прогнать холод, как бы смывая его, однако некий неприятный осадок всё же остался внутри.
        Монитор меж тем продолжал освещать комнату. Наверное именно этот свет льющийся как бы из некой мистической бездны заставил её вспомнить сегодняшний страх.
        Встряхнув головой, и ниспадающими тёмными волосами, она попыталась прогнать воспоминания.
        Самое неприятное было то, что она не могла понять причину своего страха. Словно бы некий бука ехидно поглядывал на неё из приоткрытой двери чулана. Страх неизвестности порой гораздо сильнее страха опознанного. Если бы она поняла причину страха, то наверное бы престала боятся. Поставленный перед фактом не имеет выбора.
        «В конечном итоге это были просто облака – думала она. Облака, из которых падал снег, а теперь  и того они не могут. Просто весят себе и зло, бессильно наблюдают за нами». Именно. Наблюдают. Ведь взглянув в вереницу туч, она словно встретилась с кем то взглядом. Могучим,  Грозным взглядом, под которым хотелось притвориться муравьём, и уползти куда ни будь, лишь бы не было этого  взора устремлённого в твою душу. «какой бред – подумала она. – Сама себя накручиваю, выдумываю всякую чепуху, а потом ещё удивляюсь, что как то не по себе»
       Чувства которые она сейчас испытывала были двояки. С одной стороны  ей было страшно, с другой она понимала что всё это не более как плод её разыгравшегося воображения. Понимание этого вызвало в ней так же и злость. Злость к самой себе. Она не любила ситуации в которых не могла найти выход, ещё больше она не любила когда тупиковые ситуации создавались по её вине. Сей час же она оказалась в тупике.
       Постояв некоторое время перед монитором, глядя в мягкий, льющийся свет она заставила себя успокоится. В конечном итоге кроме этого инцидента день прошёл хорошо.  А остальное не важно.
      Присев в кресло,  она взглянула в монитор. Чат был запущен, и два десятка людей обсуждали какие то не понятные проблемы. Войдя  на канал посреди разговора она не поняла его сути. Да и не важно. За всё время проведённое ей на каналах, ей было уже всё равно. Каждый день она слушала нечто подобное. И если по началу ей хотелось вставить своё слово, то теперь это ушло на задний план.
      В чате были все те же знакомые лица, если только слово лица, подходит к Никам. Сочетанию букв. Порой смешному, порой пафосному, а когда и просто мерзкому. Каждый пытается выделится на общем фоне, прибегая порой не к самым приемлемым  методам.
     Сегодня обошлось без этого. Все Ники были более ли менее знакомы. За некоторыми Никами были лица её друзей.
     Убрав эвэй «душ модэ» она вернулась в чат, уже решив что беседа с народом будет н е особо живой и интересной. Хотя скоро на канал должен был зайти её парень, и тогда в привате можно было бы поговорить более открыто  и живо.
       Немного погодя, она встала с кресла и достала несколько тетрадей и учебников. Нужно было доделать домашнее задание. Взяв свой груз она отправилась обратно  к столу. Положив на него школьные принадлежности, и уже решив было пойти по пути Ленинских заветов, она мельком взглянула в монитор. Кроме окна канала был открыт ещё и приват.  Это было нормально. К ней часто заходили в приват чатеры. Странно было другое,  пригласивший, или пригласившая её на беседу не имел ника. Просто надпись «> привет» одиноко застыла в окне.  Немного подумав, она набрала такой же текст.
- привет
- она -привет
- как поживаешь?
- она – нормально
Отчего то вспомнились сегодняшние страхи, но в её планы не входило выкладывать их на обзор не знакомых людей
- Не бойся, это всего лишь облака, они не причинят тебе вред.
Она во все глаза смотрела на выплывшие из пустоты интернета строки. Холод, который как ей казалось навсегда ушёл из её тела, не выдержав приятного тепла душа, вновь дал знать о себе. Конечно же он не уходил некуда. Просто выждал удобный момент, лишь для того чтобы с удвоенной силой пронзить тело ледяной иглой. Единственным объяснением случившегося было то, что её парень каким то образом увидев в её глазах страх, догадался о его причине, но не подал вида. Возможно что бы не обидеть. По крайней мере хотелось наедятся на это. Возможно именно её парень сейчас шутил таким образом,  может быть это были проблемы в сети,  и ник не был определён именно из за этого. Она быстро набрала на клавиатуре
- она – кто ты? Слушай, хватит прикалываться. Я знаю что это ты. Откуда ты узнал?
- Кто я? Возможно альфа и омега. Возможно что то недосказанное кому-то в тихий летний вечер…. Хотел бы я сам знать. Думаю это вопрос достойный философов древности. Во всяком случае могу сказать что я по крайней мере «двуногое без перьев»)
- она – слушай, хватит шутить, мне и так не по себе
- это тучи напугали тебя так, да?
- она - откуда ты знаешь? Я ведь не говорила тебе?
- забавно. Ты всё ещё принимаешь меня за своего бойфренда?
- она -всё.
        Кликнув соответствующую кнопку, она закрыла окно привата. На общем канале люди по прежнему веселились, обсуждая какие то несущественные теперь вещи. Кажется кто то здоровался с ней, кто то что то говорил ей. Ей был всё равно . Произошедшее вогнало её в некий кататонический ступор, и выходить из него её мозг отказывался. Всё было словно во сне. Хотелось как в глупых и скучных сказках ущипнуть себя чтобы проснуться. Но она ведь не спала. Со сном произошедшее роднило толко нереальность ситуации. «Хотя что тут такого нереального? –подумала она – завтра увижу его, убью. Шутник тоже мне нашелся» Понемногу в ней начала закипать злость, наверно именно она вывела её из некоего подобия транса. Всё было хорошо. Завтра, когда они вновь будут вместе гулять, она выскажет ему всё что думает о подобных шутках, возможно даже изобразит призрение и злобу, возможно нет. Завтра будет завтра, и решит она только тогда.
         Или нет – подумала она, глядя в открытое окно приватной беседы. Окно общего канала было закрыто.  В привате высветилось предложение.
- они мешали нам беседовать, я подумал что они лишние
Всё ещё предвкушая грядущую расправу над ним, она напечатала
- она – слушай. Я тебя прибью завтра. Только попадись мне.
- Живи сегодняшним. Завтра может не наступить.
- она – О. грядёт Армагеддон? По любому ты его посланник)
- ты воспринимаешь всё в глобальном масштабе. Каждую секунду происходит апокалипсис. Где то умирает человек, для него это индивидуальный конец света. И какое ему дело до грядущее бури которая унесёт мириады жизней? Хуже ему уже не будет.
      Что то в его словах ей не нравилось. Шутка затягивалась. Она и раньше не была смешной, а теперь уже походила на некое подобие рассказа ужасов. От чего то вспомнился Клиф Баркер.
- страх индивидуален. Не так ли: кто то страдает арахнофобией, а кому то плевать на пауков.
- она – чего ты хочешь?
- вопрос изначально поставлен не правильно. Задай его иначе
- она – что это значит?
-  ты повторяешься. Ладно, возьму инициативу в свои руки. Что для тебя главенствует, инстинкт выживания, либо инстинкт самосохранения?
      Ей хотелось встать, уйти., зарыться под теплое одеяло и забыть о всём этом. Однако она не решалась. Что то мешало ей. Ей хотелось встать, но она понимала, что не сделает этого, она будет сидеть окутанная льдом который теперь уже нагло и неотвратимо обнял её тело. Оставалось лишь печатать буквы, постепенно складывая их в слова
- она –разве это не одно и то же?
- конечно же нет.
- она – в чём различие?
- Оглянись. Рядом с тобой окно. 3 этаж. При других обстоятельствах инстинкт самосохранения не позволил бы выпрыгнуть из него. Только в том случае если происходит некий шок, фильтр в мозгу отключаешься, и все установки связанные с самосохранением вместе с ним. Так в случае когда борются эти два первичных инстинкта, благодаря которым человечество от уровня дикаря в шкуре, поднялось до современного человека, и до сих пор не погибло, побеждает только один
- она - ?
- окно. Только окно как спасение. Твоя семья тебя не услышит если ты будешь звать на помощь. Только ты можешь помочь себе.
- она - о чём ты говоришь?
- оглянись назад. Там где дверь, и ты поймёшь.
     Медленно словно во сне, она повернула голову в сторону двери. Та была немного приоткрыта. Только небольшая щель свободного пространства служила буферной зоной между двумя комнатами, но тем не менее этого пространства хватило чтобы увидеть нечто такое, от чего она сразу забыла все сегодняшние невзгоды. Они стыдливо удалились в глубочайшие уголки сознания, уступая место другому, более весомому аргументу. Страху.
       Она смотрела в приоткрытый дверной проём, встречаясь взглядом с чем то непознанным. Лицо было не видно из за сумрака притаившегося за дверью, да и не стоило её видеть всего, даже то малое что ей удалось разглядеть повергло её в ужас. Из за двери за ней наблюдал кто то. И лишь его глаз, бесцеремонно разглядывающий её был виден во тьме. Он словно бы излучал свет, при этом отражая его. Если бы она могла сравнивать сейчас, то наверно в голову пришла бы аналогия с кошачьим глазом. Но ей было не  до сравнений, ибо дверь начала медленно приоткрываться. Наверное если бы она распахнулась сразу, то она просто бы потеряла сознание, проваливаясь в спасительное беспамятство. Но всё было иначе.
      Тогда она начала кричать. Срывая горло, уже переходя на визг ей вдруг стало ясно, что её крика не кто не услышит,  то что ей казалось воплем, было на самом деле лишь сдавленным хрипом, через силу выходящим из лёгких.
       Меж тем дверь приоткрывалась всё больше и больше, и теперь уже взгляд сфокусированы на непонятной фигуре, мог объять всё её неотвратимое нечто.  Пустота. Тёмный силуэт, великое нечто, и лишь взгляд заставлял поверить в то, что это бесформенное нечто  существует на самом деле.
         Она понимала что умрёт. Если Оно подойдёт к ней, то выпьет её словно баночку коктейля, которые она иногда пила. Выпьет её тепло. Её душу. Всё её естество, оставив от неё лишь ссохшуюся мёртвую плоть. Не будет шанса выжить в объятиях этого партнёра.
        В этот момент контроль над телом неожиданно вернулся к ней. Она разом ощутила каждую клеточку своего тела. Каждую частицу себя, и от того ещё страшнее стал неминуемый финал. Теперь она в тысячу крат осознало что она потеряет.
     На мониторе высветилось – «воплощение страха, у каждого оно своё»
       Но она не смотрела в монитор. Ей вдруг стало легко. Ведь был выход из этой мышеловки.  Он всё время был рядом.
         Молнией, по кошачьи ловко, она метнулась в сторону, уже не обращая внимания на крик позади. Конечно, ведь оно упустило её. Теперь она свободна. А оно может только злобно кричать. Вот только почему голос этого существа был ей так знаком?
       Додумать этого она уже не успела. Выбивая окно своим точённым телом, она прыгнула в пустоту. Свежий морозный ветер дыхнул на неё ароматом свободы.   Даже осколки изрезавшие её кровоточащее теперь лицо не смогли помешать ей радоваться. И только крик того кто остался позади неё всё ещё звучал в её ушах. Но и это стало вскоре не важным. Она была мертва.
        Тело раскинувшись на заснеженным асфальте уже не могло размышлять. Телу было всё равно.  Лишь улыбка навсегда застывшая на её кровоточащих губах, говорила о том что она умерла счастливой.
       А у разбитого окна стоял её любимый человек. Он смотрел вниз, и не верил в случившееся.  Беззвучный крик исказил его лицо гримасой боли и не понимания.
       Монитор же, продолжал выводить различные сообщения общего чата. Окна привата на нём не было.

                                        Глава 2  Грайндкор